ВОСТОРГ!

                       Вос – торг! (радость от приобретения)

Всему лучшему, что есть в Свете, с восторгом посвящаю!

(Музыкальный размер - 4\4)

Летним вечером, стоя на берегу моря, и если этот берег не имеет видимых глазу ограничений, а вливается своей бесконечной протяженностью в бесконечность моря и неба, редкий мечтатель не задумается о жизни.

Последнее время многие приходят к морю.

Постоять, помолчать, подумать.

Вот вижу я, что стояла здесь жена рыбака, который ушел в море и так и не вернулся.

Вот перед глазами образ молодой девушки, которая, всматриваясь в море, ощущает его как свою бесконечную душу, свою бесконечную жизнь, такую переменчивую и такую полную желаний.

А вот двое. Наверняка это была супружеская пара среднего возраста. Они смотрели на море и думали о судьбах человечества. И виделось им, что море – это собрание душ, собрание жизней переливающихся на солнце.

Парень пришел, постоял.

Всмотрелся, не принесет ли исправление в Мир вечный круговорот тайных сил, наполняющих море и солнце.

- Ждать!?. Кого, чего?..

- Все ждут! Ответов?!

Что есть силы?.. Что есть собрание душ?.. Что есть душа?.. Что есть любовь?..

Много других, отстоявших у моря и тех, которые еще будут стоять, вижу я на своем месте.

На первый взгляд, равнодушным к людям кажутся и берег, и море, и солнечное небо.

Но люди стоят и молчат – и ожидание передается природе, наполняя ее тревожным, замечательным смыслом.

И вдруг она, красноречивей любого необученного смертного, начинает говорить с ними об их недосказанном, об их недодуманном и о тайном.

Это Бог!..

Для каждого Он говорит словами всех…

Кто-то сказал: «Солнце клонится к закату».

Не вижу я поклонов солнца. Говорят, что раньше было больше веры.

Это как же надо было не верить в жизнь, чтобы придумать, что солнце приходит и уходит?

На горизонте, который имеет форму дуги склоняющейся к берегам, висело солнце. Оно всегда висит на своем месте. Справа и слева попеременно поднимаются к нему два края горизонта. Утром левый – это горизонт надежды, а вечером правый – это горизонт мечты.

Две стороны горизонта делили надвое весь мир, и он качался, равнобокий, на золотых солнечных качелях.

А солнце смотрелось в море. Как всегда такое целое, такое большое, такое круглое и такое сияющее. Был вечер, и горизонт правой своей частью поднялся к светилу. Весь мир, тот, что справа тянулся к свету, не замечая, что левая сторона опускается в бездну. Наклоненный справа налево горизонт удалил от солнца левую кромку моря, но этот «вид слева», весь левый мир вовсе не отчаивался, видя перед собой неприступную гору. Он привык к тому, что его время – рассвет. И достаточно очень хотеть и стремиться к солнцу сейчас, чтобы оно, наутро, озарило его сразу, как будто из-за спины.

Солнце смотрелось в поклонное море, а море разбивало золотой шар, изображенный на своем теле, на миллиарды маленьких бликов. Эти маленькие изображения солнца жили своей жизнью. Жили недолго, но в этой жизни было все – и зарождение, и набор жизненных сил вместе со страстным желанием осветить все вокруг, и угасание. И вот каждое маленькое солнце, каждое в свое время достигало максимального своего свечения. Затем начиналось постепенное затухание, схлопывание света, чтобы погаснуть, уйти, но обязательно вернуться.

Нет недостатка в наблюдателях. Рядом всегда рождаются и умирают сотни таких же жизненных солнечных бликов. Вот и на берегу, нет-нет, да и замрет какой-нибудь наблюдатель в молчаливо-созерцательной позе. Да и солнце всегда рядом…

И если погасло маленькое солнечное отражение, тоскует наблюдатель, ищет его на своем прошлом месте. Рядом рождаются и умирают миллионы таких же новых солнечных жизней, но, встревоженный взгляд наблюдателя прикован к потухшему месту, ему безразличны другие. Он ждет свое, не желая даже думать о том, что может быть, его ожидаемое маленькое солнышко зажигается рядом – надо только сместить взгляд.

Но наблюдатель ждет, утончается память…

А может быть, ничего такого и не было, а может быть, потерялось место?..  

Ждать!?. Кого, чего?..

Все ждут!..

Ожидание утомляет. Но если упрям взгляд в своей отрешенности, то такое угасание памяти и надежды вынуждает - родиться солнечному блику на таком ожидаемом месте.

Посмотрите – нет нового рождения до тех пор, пока не умрет последняя надежда.

И тогда вдруг рождается новое!

Но растяжка во времени вносит сомнение в ощущения – старый ли это знакомый или совершенно новый отсвет солнца на старом месте?

Растяжка во времени приводит ночь…

На море начинается всенощная служба…

Словно в храме прощание и новое ожидание длятся мучительно долго…

Страх, пустота и безвременье окутывают то, что называлось жизнью...

Растет и ширится сумрачное Ничто…

Еще немного усилий! Дождусь…

И тем радостнее прозвучит утром возглас: «Солнце воскресло – спасение!»

Утро. Море застыло, словно разглаженное конфетное золото.

Еще вчера оно жило миллионами жизней, создавая ореол возмущений из света, шума и запаха над измятой плоскостью своего тела.

Перестали вспыхивать в бесконечном танце маленькие солнечные зайчики. Они ловили друг друга и наконец, слились в одно расплавленное жидкое золото.

И море засветилось так ярко, что можно было подумать, будто солнце уже не будет висеть в небе, а разляжется у вас под ногами от края до края навсегда.

И еще казалось, будто бы именно это сияние растворило северный ветер, придавило звуки и погасило всякое движение в мире тишины. Словно невидимый дирижер, неуловимым движением руки захлопнул проявления любой самодеятельности.

И не доставало слов. Только одно из них всплывало из прошлой действительности. И это слово – Царство! Ведь настоящее царство только там, где нет движения и суеты.

Оно в бесконечности. А если говорят о Царстве природы, Морском царстве, Небесном – то подразумевают тишину, где не потревожит воздух вольнодумный ветер и не затанцуют под арфу рукастые тени-ветви.

Где у Царя - не сморщится больше никогда семикратно расправленное золото…

Словно заливные луга растет море своим отраженным золотым солнечным светом у горизонта к небу.

Темнеет его последняя кромка,.. чтобы вдруг взорваться коронарным свечением наполненного сосуда…