ИНОК.

      ИноК. (иной коленкор)

Иносказание - редкий гость в интернете, ведь доступность слова обескровило мысли. И даже то редкое, что есть - невозможно понять без "инослышания", когда человек сознательно ищет новое не в раскрытом, а в скрытом. По преданиям, так умел человек...ДРЕВНИЙ.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

   Однажды Некто в шутейном разговоре произнес ненароком два слова: «Иные Земли»…

То ли ему своей земли было мало (случа́й, не из «раскулаченных» ли?..), то ли в младенчестве уронили его инопланетяне на что-то твердое, а может быть он просто Родину свою не любил – узнать теперь нет никакой возможности.

Зато доподлинно известно, что товарищи его, не будь дураками, сразу смекнули, что «Иные Земли» - весьма «правильные» и очень даже желанные.

- Ты чо сейчас сказал, умник? – насупился-задумался сосед слева, - я таких-то слов отрадясь не слыхивал.

- Пес его знает, братья! Слюна на язык принесла. Да вы не подумайте ничего дурного, это я о себе, - расшаркался в извинениях Некто.

- Ой-ли!.. Выкладывай, что знаешь, - жизнерадостно наступал правый от виновника фланг.

- Ну-ка, родимый, повтори-ка еще разок! – осторожничали, недоумевая другие.

- Ну, чо! Ну,... "Иные Земли"… - промямлил неуверенно возмутитель спокойствия, размышляя, чем это может для него закончиться.

Все помолчали. И еще помолчали... И еще...

- Слушайте, а ведь звучит! – робко началось обсуждение.

- М-Да! – кто-то зажмурил глаза.

- Здорово!
- Хочу-у-у!..

- Надо! – согласились все.

   Компания стала смаковать новое определение, а ожившее воображение их достало из бездонных карманов памяти клоунские маски и стало запускать в разговоре струйки слез, слюней и пота во все стороны, для умиления, предвкушения и смазки соответственно. Те же, у кого с железами внешней секреции было временное перемирие, волнительно перебирали ножками, как перебирает ножками молодой курёнок при виде цыпочек.

   Однако воображение враг коллективизации, и вскоре, под надуманными предлогами друзья разбежались, оставив того, кто сказал такие новые для всех слова, в полном одиночестве.

   На следующий день все Землячество проснулось будто бы в новом объеме. Нет, оно не стало похоже на встревоженный муравейник. Больше. Оно стало похоже на раздуваемый изнутри муравьиный шар. И раздували его, сказанные неизвестно кем вчера новые слова. В народе шептались: «Слышали, небось! «Иные Земли»! Есть - говорят! Только не здесь – далеко! Давеча один проговорился!»

   И пошло, и поехало. Все, кто мог ходить и скакать – ушли и ускакали первыми. А всё, что могло ездить, плавать и летать тщательно подготавливалось к походу с большой любовью и отрешённостью, словно жертвенных животных на заклание. С книжных полок магазинов и библиотек исчезли все книги о путешествиях. Компасы и карты стали на вес золота. В общем и целом, на лицо были все признаки лихорадки, но не золотой, а «иноземельной». Даже всеми уважаемые люди не остались в стороне, и на внеочередных парламентских выборах внезапно победила Географическая партия.

   «Интеллигенция» бесновалась. Врачи, коих еще недавно было превеликое множество, перестали лечить, а начали именовать себя не иначе как «открывателями», и очень даже легко  пошли вскрывать, открывать и проникать. Горячо любимые в народе следователи - записались  в заслуженно-народные «исследователи». А экзальтированные, но завзятые, ваятели быстренько загримировались «завоевателями».

   В считанные дни Землячество опустело. Все уехали искать «Иные Земли».

   Только Некто никуда не поехал…

Он был единственным, кто знал, что земля везде одинакова, и «иными» земли могут быть только внутри представлений человека. Сидел он, читал - и размышлял о себе, о том, что в человеке тоже есть нечто от земли. Взять, к примеру, камни в почках или отложения в суставах - ну чем не «иные земли». Вот где попутешествовать бы, да все по окаменелым останкам. Святые места!.. Сколько видит глаз – столько и радуется. Камни спокойны и величественны, как боги. И зла у них нет никакого, пока не придет человек и не сдвинет их с места. Не зря ведь говорят, что «каменное сердце» не болит.

   Но людям трудно угодить: Не болит – это хорошо. А «бесчувственное» и «непригодное к исправлению» – думают, что плохо. Да, «непригодное» то оно - это потому, что совершенное. Всё очень просто: «Каменное» - это значит плохое, но только с точки зрения ненасытного и непоседливого человека! Так думал Некто, оправдывая свою леность и самодостаточность.

   Долго думал...

По всей видимости, процесс размышления у него несколько затянулся, потому что из дальних странствий стали возвращаться вдоволь повидавшие и изрядно подуставшие жители осиротевшего Землячества. Странное это было зрелище. Как будто невидимый магнит снова был включен и в тот же миг, словно сговорившись, со всех концов иных земель на Родину потянулись вереницы паломников, на поломанных машинах, и очереди запыленных заморским гримом пилигримов.

   Землячество наполнялось фантастическими рассказами и диковинными трофеями. Все возвращались к своим прежним занятиям, и жизнь по-тихоньку вошла в свое русло. Повзрослевшие и поумневшие люди стали жить с оглядкой на то, что всегда  и во всем есть что-то иное, и на контрасте с новыми впечатлениями возросла самобытность и притягательность родных мест. Пережитые впечатления сжимали сердца, а память о них, наоборот, расширяла понятия места и времени. И люди, для того чтобы помирить свои впечатления с памятью о Великом Всенародном Путешествии в иные земли, на центральной площади установили памятник под названием «МЫ». Сей авангардный монумент славы представлял публике  абстрактного вида человека, который одновременно скакал, плыл и летел - и то не просто, а в разные направления.

   И вот, у памятника вечерами стали собираться старые друзья в такие же старые, но с новыми разговорами, компании. На Некто смотрели с некоторой укоризной, как смотрят на мишень в тире представители сексуальных меньшинств.

- Жаль нам тебя! Живешь не по назначению. Людей сторонишься. 

- Мы думали, что ты будешь предводителем в наших походах? Никто из нас так и не услышал, чтобы ты открыл какие-либо иные земли! – говорили друзья.

- Чем ты занимался все это время? – спрашивали они, но не получали ответа.

- Дикий человек. В иные земли не хаживал. Тогда, хоть нас-то послушай! – и ну рассказывать наперебой о своих приобретениях и завоеваниях.

   Некто слушал молча и видел не только иные земли глазами рассказчиков. Он видел также все то, что от этих иных земель осталось в каждом из них. «Остывающие впечатления, словно вечерние камни, любят отдавать тепло» - думал он.

- Да, ты нас и не слушаешь вовсе, - реагировали на отсутствие эмоций фантазеры.

- Я слушаю, слушаю... ребята... только задумался о своем… - возразил единственный слушатель.

- Ну, о чем можно задумываться? Что значит о своем? Что в тебе может быть более интересное, чем иные земли? – прозвучал вопрос.

- Не знаю… Может быть Иные Миры…- ответ вызвал собой сценку, которую на театральных капустниках любят разыграть между собой актеры разговорного жанра и актеры пантомимы поменявшись ролями. Это была немая сцена плавно переходящая в эпатажное молчание.

   Все разошлись, а наутро все повторилось!

Маховик истории снова был запущен. Только на этот раз диаметр его стал побольше, а скорость вращения побыстрее. Выполняя социальный заказ, местные Левши быстренько смастерили не одну сотню ракетоносителей и звездолетов. Ну, а местные бабы тоже не остались безучастными, нарожав от бывших Колумбов будущих Космонавтов. В скором времени многочисленные Гагарины освоили околоземную орбиту и иные миры всех сколько-нибудь доступных галактик. Сколько новых впечатлений, расчетов и ласковых слов обогатили Землячество! Люди проникали все дальше и дальше во внешние круги видимого мира. И, казалось, что не будет этому движению во Вне никакого конца и края. Но конец все равно приходит, как учит нас шестидневная рабочая неделя. Не то, чтобы силы истощаются или прикуп выглядит меньше, нет - ... просто становится скучно.

   Скука – это внебрачная дочь Восторга и Привычки. Все ее боятся. Понимая это, а еще учитывая цикличность описываемых процессов, а еще предполагая, что современный читатель не понаслышке знаком с новейшей историей человеческих завоеваний, нам не представляется возможным продолжать повествование в столь подробном виде.

   Стоит добавить лишь одно – жизнь в иных мирах найдена не была. Это дало возможность Некто произнести еще одну замечательную фразу, снова принятую людьми на свой счет.

- Иные Миры, как этапы осознания жизни, раскрываются с помощью Жизни Иной, ... не такой как сейчас, не такой как у всех! – разговаривал Некто сам с собой.

- Вот тебе раз! Что тебе неймется, хороняка! Теперь он жизнь «иной» обозвал! – возмутились женщины. Они, как никто, боялись «иной» жизни своих мужей.

   Люди замечали, что Некто не такой как все, но никто не хотел быть похожим на него. Считали его чудаковатым добряком. А «иные слова», произнесенные им, и послужившие источником прогресса, относили на счет случайностей словообразования. Мол, развитие жизни само по себе рождает новые определения, которые приходят в голову этому бедолаге, да и то, только потому, что сам он ни о чем серьезном не думает.

- Ну, что? Ты снова запустил свою пластинку!? Да, знаем мы и без тебя, что все в мире может быть «иным», - не задумываясь, произносили подвижники, - мы и сами хотели после путешествий по иным мирам не на шутку взяться за поиски иной жизни.

- И уж будь уверен, что скоро мы откроем тайную жизнь земли, загадочную жизнь животных и растений. А там и до иных форм жизни рукой подать, - с уверенностью смотрели в будущее самые активные жители Землячества.

- Все тайны будут раскрыты! И тогда, кто станет тебя слушать? – прозвучал риторический вопрос.

- Наверное, «Иной Человек»… - подумал Некто о себе.

Весело так подумал – даже душа улыбнулась!

А назавтра в Землячестве все сознательные граждане облачились в  ряженых, скоморохов, лицедеев и иных персонажей в масках - для нового карнавального, иночеловечного шоу…