Мы ничего не даём людям...

Когда я был маленьким, таким маленьким, что даже читающий эти строки выглядит больше, - я тоже читал...
Читал о далеких странах, о необъятных просторах космоса, о загадочных землях и неведомых мирах. Мне так хотелось стать большим… Я представлял себя первооткрывателем, борцом за правду и справедливость. И так хотелось донести в самые тайные и неизведанные закоулки вселенной идеалы рыцарства, идеалы сильных духом людей. Принести в мир и в людские души то, что называлось честью и любовью. Лёд и пламень в одном сердце.

Среди множества романтической литературы в ту пору, была одна книга, которая занимала особое место в становлении моей личности. Эта книга "Два капитана" В.Каверина. Понятно, что моими любимыми героями были Саша Григорьев и Катя Татаринова.

 Так вот, есть в этом произведении место, в котором Катя критикует молодого Григорьева, говоря, что все их общие знакомые считают Сашу "яркой индивидуальностью", а он даже Диккенса не читал. Надо сказать, что произведения Ч.Диккенса уже тогда, восемьдесят лет назад, не пользовались особой популярностью у молодежи, и надо было бы быть особым оригиналом, чтобы читать эту "тянучку" позапрошлого века. Тем не менее, Диккенс стоял в ряду классиков и я, чтобы не быть таким же невеждой как Григорьев (и, не дай Бог, будущая девушка будет смеяться надо мной), решил прочесть хоть что-нибудь из литературного наследия этого автора.
К слову сказать, оказалось, что имея незамысловатые по теперешним временам сюжеты, автор увиделся мне как большой мастер описать в нескольких предложениях психологический образ и характер каждого человека. Как модно теперь говорить - "описать психотип".

Так вот, в "Записках Пиквикского клуба" я прочел отрывок, который создал у меня образ, стоящий перед моими глазами всю жизнь. Пиквик отправляется в клуб и нанимает извозчика. По пути они разговаривают о том, о сем. Пиквик спрашивает извозчика: "Как это такая хилая лошадка может тащить такую тяжелую и большую коляску". А кучер отвечает: "Дело не в лошади, сэр, дело в коляске". "Как это?" - удивляется попутчик. "Просто, колеса повозки смазаны так хорошо, что стоит лошади тронуться с места, как повозка начинает так быстро катиться, что бедной лошади нужно бежать ради спасения собственной жизни".

Вот так мы и живем. Мы не лошадь, которая тянет повозку, мы - лошадь, которая спасается от повозки, чтобы не быть ею раздавленной...
И вот потому, что мы не знаем, как действовать без внешнего побуждения, оказывается: мы не знаем, что делать с самими собой, и нам делается всё скучнее и скучнее. Так что для начала надо научиться сидеть в одиночестве, не бояться скучать и уметь делать из этого соответствующие выводы.
А выводы сделать придется. Потому, что вскоре нам становится больше чем скучно. Ведь от скуки мы обращаемся внутрь себя, стараясь найти там нечто, что способно рассеять эту скуку. И очень скоро обнаруживаем, что нет Ничего. Все, что мы могли бы продумать, мы продумали уже десятки раз. Все наши эмоции – это как клавиатура пианино, теперь закрытая. Ведь нам нужен кто-то другой, чтобы играл на наших клавишах. Мы не привыкли ничего не делать, и нам становится тревожно и тревога перерастает в невыносимую муку.
Феофан Затворник сказал: «Большинство людей подобно древесной стружке, свернутой кольцом вокруг собственной пустоты». И если человек честен с собой, то он знает, что это так. Он знает, что он не активен, не полезен, не «творит добро».
И здесь мы должны пересилить отчаяние и сказать Дающему Жизнь: «Прости меня.Во мне нет ничего от Тебя. Все, что я называл жизнью, было снаружи, а внутри не было ничего».
И тогда может быть Дающий сжалится и даст силы тянуть вместе с Ним Повозку Жизни.

А пока, в нас нет Истины, Веры и Любви. И мы ничего не даем людям…